— Многие люди, в духе сегодняшнего плюрализма, говорят о том, что счастье может быть каким угодно. Для кого-то счастье в одном, для кого-то счастье в другом. Оно непонятным образом приходит, так же непонятным образом и уходит, как погода — в общем, такое размытое понятие счастья как чего-то неуловимого. Как вы считаете, счастье для каждого человека в разном, или для всех в одном?
— Люди могут подразумевать под счастьем два разных состояния. Одно — это состояние острой приподнятости, счастья, радости, в крайнем случае, эйфории. Я сейчас говорю даже не о степени, а о краткости — это как какой-то мощный подъем. А второе — что-то более стабильное, более долгосрочное, какой-то общий фон жизни.
— В данном случае, конечно, вопрос о длительном состоянии; не как достичь временного подъема, а потом вскоре обратно, а именно как свою жизнь поднять на качественно другой уровень радости.
— Очень близкий мне подход. Конечно, это гораздо интереснее и важнее, как мне кажется, для качества жизни. А в этом все устроены одинаково. Пусть к счастью для всех один.
— Что же делает людей счастливыми, радостными?
— Счастливыми и радостными или, наоборот, несчастливыми и опущенными, нас делает очень простое устройство нашей психики. Люди, как и животные, устроены так, что особи хорошо только в том случае, если от нее хорошо окружающим особям. Это не какая-то нравственная условность, это биологическое условие выживания вида.
Это очень простая вещь. Ее давным-давно люди заметили, зафиксировали во всех религиозных и философских системах, в фольклоре всех народов, в нравственных догмах, и тем самым затрепали до дыр, эти истины набили всем оскомину. А еще и потому набили, что это всегда произносится очень противоречивым образом. Звучат призывы к позитивному взаимодействию, к доброжелательности: «не обижай слабых», «не топчись на чужих куличиках», «делись своими лопатками», и так далее, но говорится это недоброжелательно.
— Как это «недоброжелательно»?
— «Как тебе не стыдно жадничать»!» — например.
Тем не менее, истина остается истиной. Для того, чтобы человеку чувствовать себя по-настоящему устойчиво, приподнято, необходимое условие — его социальная позитивность. То есть наше доброе отношение к, прежде всего, своим ближним, домочадцам, друзьям, коллегам.
Если кто-то не очень счастлив, надо прежде всего смотреть, что у него не так в самых близких отношениях. И, в более широком плане, что у него с социальной позитивностью — насколько от него хорошо социуму. И чаще всего окажется, что он огрызается: «Не видишь, я сейчас занят», вместо того, чтобы сказать: «Прости, ради Бога, я сейчас не могу». Что он указывает на чью-то безответственность, вместо того, чтобы молча взять ответственность на себя. Он обвиняет кого-то в безнравственности, вместо того, чтобы помочь с ней справиться, и так далее.
Для ощущения счастья очень важен и вопрос о том, почему и как человек занимается своей профессией, своей деятельностью. Тут есть два диаметрально противоположных мотива, которые сказываются на том самом нашем ощущении счастья и несчастья, устойчивости и неустойчивости, приподнятости или угнетенности. Один мотив — это потребность в самореализации, а другой мотив — потребность в конкуренции.
Почему я занимаюсь журналистикой (медициной, менеджментом и т.п.)? Потому что у меня образование такое, и другого нет, или потому что я чувствую, что это «мое» — то есть по-настоящему правильное занятие именно для меня? Для того, чтобы заработать денег, или потому, что мне это нравится?
Если человек движим конкурентным мотивом — заработать, заявить о себе, продвинуться по служебной лестнице, он может в этом сильно преуспеть, и мы видим массу таких примеров. Но он проживет жизнь «мимо», он останется напряженным, неуверенным, сумрачным человеком, что особенно бывает заметно именно в конфликтах, в состоянии стресса. Так не сразу скажешь — человек, вроде, сияет, улыбается, потирает руки, но, если его резко окликнуть сзади, в прямом смысле или в переносном, вот тогда видна разница. Один спокойно оборачивается, а другой вздрагивает и втягивает голову в плечи.
— Почему же один реагирует так, а другой так?
— Потому что у одного из них очень неустойчивое внутреннее состояние, он не чувствует своей социальной позитивности. Он сумел устроиться так, что он из общества качает для себя что-то — деньги или признание, — а психика не прощает такой позиции.
— То есть, он опирается не на что-то в себе, а на внешнее, на свои успехи какие-то?
— Да, можно и так сформулировать.
— Тут возникает интересный вопрос. Очень многие люди думают, что вот если бы я был счастливым, сияющим, то все бы меня любили. А получается наоборот, что нужно сначала дать обществу, социуму, людям, и тогда вот станешь счастливым?
— Ровно так.
Вы смотрели фильм «Доживем до понедельника»? Фильм был снят в 1960-е годы, он был кинематографическим символом оттепели — это было после Сталина, и он своим лиризмом был противопоставлен прежней казенщине. Кульминацией фильма является урок литературы, на котором школьники пишут сочинение на тему «Что такое счастье?». Одна девочка написала про счастье материнства, и учительница (еще сталинских старых времен) страшно распекает ее при классе: «Как тебе не стыдно в твои годы про это думать?». А герой фильма написал одну фразу: «Счастье — это когда тебя понимают». Это было просто как разорвавшаяся бомба, школьный скандал, его исключают из школы. Тогда это звучало очень прогрессивной формулировкой, это было противопоставлением личного счастья счастью коллективного труда. Но если к этой формулировке присмотреться и прислушаться вне политически-исторического контекста, то это очень инфантильная позиция.
Это — я хожу по жизни и жду, кто же меня поймет, кто меня оценит, кто меня возьмет на себя. И такой человек никогда счастлив не будет, кого он ни встреть. С какой бы он женщиной (если наш герой — мужчина) ни встретился бы, которая его поймет, полюбит, будет принимать, он не будет чувствовать себя хорошо. Так устроена психика, так устроена физиология. Он будет чувствовать себя хорошо только в том случае, если он поймет, что остальные все вокруг него ходят с тем же ожиданием. И почему бы ему не ответить на их ожидания? И вот тогда он будет себя чувствовать очень хорошо. На этом фоне всё равно будут неизбежные жизненные неурядицы и с деньгами, и с детьми, и с родителями — жизнь есть жизнь. Но основа будет прочной.
— Давайте теперь еще в более практическую плоскость перейдем. Вот тот человек, на которого крикнули, он оборачивается с напряжением, очень многие люди так себя чувствуют, как же быть? Как измениться?
— В психологии есть такое наблюдение: структура психики определяется структурой деятельности. А не наоборот. Если ты чувствуешь напряжение, угнетенность, раздражение, то чтобы изменить это ощущение, надо сначала изменить поведение. Не аутотренинг, не медитация, а именно моторное что-то надо менять в отношениях с людьми. Как это ни банально прозвучит, надо стараться практиковать, упражнять свою доброжелательность по отношению к любому, кто шевельнулся в поле зрения. Не считаясь с накопленными баллами в отношениях. Не фокус — очень щедро поздравить того, кто тебя хорошо поздравил с днем рождения. От этого ты себя лучше чувствовать не будешь. Нет, ты поздравь того, кто тебя вызывающе проигнорировал.
Кроме того, надо вот какую вещь понимать. Какие-то профессии изначально социально позитивны — это, в основном, так называемые, обслуживающие профессии — врач, учитель, — они направлены на поддержание какого-то человека. А в огромном большинстве профессий такая социальная позитивность прямо не может быть выражена. Например, если человек физик или банкир. Для таких людей спасительной является благотворительность. Но надо понимать, что эта благотворительность должна быть обязательно очень предметной, адресной и, главное, затратной для них. Если состоятельный человек перечисляет ежемесячно куда-то небольшую для него сумму, например, в гуманитарный фонд, он не будет себя от этого лучше чувствовать. Это, конечно, хорошее дело. Но если он, хочет, как вы сказали, перестать вздрагивать, когда его сзади окликают, ему надо, во-первых, отрывать от себя деньги, заметные для его бюджета, что, конечно, очень трудно, не будем ханжами. А, во-вторых, эти пожертвования должны быть очень адресными.
— Бывает так, что человек вроде бы занимается благотворительностью, а при этом со своими подчиненными, сотрудниками весьма и весьма недобро себя ведет. А порой и с некоторыми членами семьи.
— Да, конечно, это бывает сплошь и рядом. История знает очень многих людей, которые претендовали на то, чтобы спасти человечество и досадовали только на тех трех-четырех домашних, которые мешают им это делать. Конечно, добрые дела начинаются со своего непосредственного окружения.
— Как говорят англичане, charity begins at home.
— Да, очень правильно сказано.
— Большинство наших читателей — люди молодые и не имеющие капиталов для серьезной благотворительности. Чем они могут заняться?
— Они могут приехать сами в детский дом и с этими детьми или поиграть, или, что еще лучше, позаниматься с ними раз в неделю математикой, английским, рисованием. Кроме детей-сирот, существует и множество других категорий людей, которые нуждаются в практической помощи или душевном тепле.
— Действительно, душевное тепло более дефицитно, чем деньги, и в нем нуждаются почти все. Есть такая русская пословица: «Добрым словом и бездольный богат». То есть любой может заниматься добрыми делами, деньги для этого не нужны.
— Очень хорошая поговорка! Любой бомж может любой «звезде» сделать очень приятно. Просто если эта «звезда» мимо проходит, а бомж говорит: «Какой вы замечательный человек» — это точно будет приятно любому.
Конечно, эту доброжелательность правильнее всего практиковать здесь и сейчас по отношению к любому, кто находится напротив тебя. Не ждать для этого ни отпуска, ни понедельника, ни выходных.
—У некоторых людей, которым предлагают стать добрее, возникает вопрос, а где я возьму это самое добро? Вот, вроде, светить надо, а где я это возьму?
— Закономерный вопрос, правильный. Этих людей нельзя ни в коем случае просто призывать — возьмите себя в руки, сделайте над собой усилие, — это пустые слова, они никому на свете не помогают. Тут дело более конкретное. Если есть такая странно звучащая задача, как, например, расположиться к какому-то человеку, который просто так расположения не вызывает (потому ли, что он какой-то неприглядный, или не очень доброжелательно по отношению ко мне поступает), начинай что-то механическое для него делать. Что-то такое, что можно сделать, стиснув зубы и отвернувшись в сторону, но для него. Купи ему что-нибудь, покажи ему что-нибудь, сделай за него трудный звонок, договорись для него о чем-нибудь. И мы моментально начинаем теплеть в его сторону. Люди любят тех, кому они сделали что-то хорошее.
Психолог Александр Колмановский
